Тридцатое июня, какой вздор!!!
С такими мыслями Диана следовала под руку своего провожатого в клуб, отмечать последний день июня. Конечно, Смит был не идиотом, но выпить и пошуметь он любил больше чем свою работу в театре. Они как раз шли с репетиции новой постановки Отелло, и Реваррес хотелось уподобиться мавру и сделать свое черное дело со Смитом. Задушить этого весельчака, пока в его внутренности не влилось шампанское, которое он так любил и которое просто терпеть не могла итальянка. Наконец, они попали в это бар. Как оказалось, спутник девушки не врал и затащил ее прямо в стрип-клуб, в котором Диана была от силы пару раз и то по спец заказам исходившим уже от фамилии. Такие места она не любила. Здесь все вычурно и наигранно. Девушка, как критик осмотрела все помещение, и не успела мафиози открыть рта, чтобы высказать свое резкое «фе», сильная рука мужчины рванула ее к барной стойке.
- Смит! Я не софит, чтобы меня толкать туда-сюда! Будь со мной вежливей, - опять-таки недовольный тон спутницы отнюдь не испортил настроения весельчака. Он, не слушая ее возгласы уже заказывал себе любимого пойла, повернувшись к ней один раз:
- Диана, ты что у нас употребляешь? – четкий вибрирующий голос был слышен даже в этой суматохе.
Девушка прислонилась к барной стойке и, поглаживая свое черное платье, ответила более тихо, но не менее звонко:
- Вино.

В ее руке уже был бокал, и ничего не оставалось делать в этом убогом заведении, как пить, чокаться с сотрудником, отмечавшим какой-то мистический праздник, и смотреть представление, которое отнюдь не отличалось разнообразием. Девушки Диану не привлекали, более того за годы службы в фамилии она их стала ненавидеть. В любом случае кто-то, находящийся на ее месте должен был веселиться и радоваться жизни, но не она. Чиролло полностью выкладывалась на сцене, после чего ее начинал раздражать настоящий мир, с которым она теряла ниточку. Стриптизерша на сцене чуть было не кувыркнулась в зал.
Вот была бы радость первым рядам!
Реваррес даже позавидовала этой мысли. Она возвращалась в мир этот, но все еще оставаясь в пьесе. Стрип-дива ушла со сцены, и Диана, наконец, смогла оторвать своего спутника от затягивающегося шоу.
- Вот только не говори, что эта кукла, кубарем катавшаяся по сцене – стриптизерша высшего класса? Если так, то нам поклонники должны отдаваться с потрохами! – девушка произнесла эти слова на выдохе, заканчивая характерным «ха!» свою жестокость. Говорить, что ее язык ядовит, уже не требуется. Он ядовит к друзьям, а уж про врагов друзья предпочитают помалкивать. Будь Реваррес критиком и цензором, в Джексонвилле уже бы давно не выпускались новые книги и журналы…

Отредактировано Diana Revarres (2010-12-17 19:31:55)

Это было так мило, что на лице Реваррес немедленно образовалась улыбка, отнюдь не такая дружелюбная как у девчушки, но явно значащая больше чем просто защита. Диане хотелось смеяться. Ее роль была оценена, и она(роль) подалась критике столь незаурядному зрителю. Да, мафиози была из тех людей, которые получали наслаждение от злобы других, вампиром, который света и чеснока не боялся и носил ожерелье из осиновых клиньев на шее. Смит пока не замечал возникшего между девушками напряжения, погруженный в свою выпивку и празднование праздника. Однако, Диана праздновала свой праздник. Любительница потасовок и злых эмоций она внимательно слушала чириканье этой птички недалекого полета, однако слов не разбирала. Единственное, она слышала слова «кунсткамера», «ослепнуть», «ужас». Ее это веселило еще больше, такая маленькая, а уже знает, где скрыт успех. Не дурно.
Умение трактовать на свой лад слова и убеждать говорившего в новом смысле Реваррес была мастерица, так что голубые глаза обежали стриптизершу лишь раз, чтобы тут же забыть ее облик. Слишком стандартна для девушек этого круга.

- Я-то думала, что Вы не слушаете столь лестные высказывания о вас. Однако, нет, раз мои слова были услышаны, на то есть провидение божье, - ее губы растянулись в еще более широкой улыбки, от которой веяло злобой. Скрывать свои чувства Чиролло была не намерена, да и зачем стараться перед этой выскочкой. Она устала больше чем положено, так что сейчас играть ей не было резона. Она была сама собой: злая, бездушная, считающая себя выше других женщин. Диана не совершала подобных ошибок. Отвечать на всю критику, которая раздается с разных сторон – это так непрофессионально. Легкий выдох и девушка чуть склонила голову, но сводить глаз с «птички» Реваррес не смела. Итальянка уже заметила, что ее собеседница не смотрит в глаза, боится, однако с такой уверенностью в себе может говорить и не смотреть в глаза замкнутый человек, возомнивший себя правым. Ожидать, что мурлыкающая девушка поднимет свои глазки итальянка была не намерена. Дарить этой прохвостке больше семи минут, было бы благотворительностью, учитывая, сколько ее время стоит в фамилии.
- Ослепнуть от ужаса можно в двух случаях, дорогуша, - с такой ноткой надзирателя и учителя в одном лице проговорила Диана. Она уже раскусила, что эта девочка не любит учиться, - в случае, когда от ужаса ты сам возбуждается и отказывает мозг или в другом, когда ужас столь могуч и величественен, что зритель падает ниц и сам вырывает свои глаза!
Какая игра! Чиролло, даже поддавшись своим словам закатила глаза, смотря вверх, и скрестила руки. Но столь красочное описание ослепления оторвали Смита от праздника и заставили посмотреть на свою спутницу укоризненным взглядом. Больше он не сделал ничего, вернувшись к барной стойке. Он точно знал, что с актрисой спорить бесполезно.
- Так что выбирай, - переход на «ты» произошел не случайно, стрип-актриса упала в ее глазах. – Кем лучше быть, экспонатом, вызывающий ужас с ослеплением или простой…
Конечно Диана подобрала замечательный эпитет, который точно охарактеризовывал деятельность «птички», но додумается ли та, ей был дан шанс.

С колен и платья текли капли того, что содержалось в бокале «птички». Испорченное платье отнюдь не заставило Диану спрыгнуть и начать все это с себя стирать. Наоборот, на удивление Смиту огнеопасная Диана сидела прямо, все так же смотря на эту девку сверху вниз. В какой-то момент могло показаться, что Реваррес спокойно проглотит наглость, насыщаясь лишь своими вампирскими качествами, но ожидания не оправлались.
Смит почувствовал на своем локте когти, которые дергали его рукав, заставляя обратить на Диану внимание. Ей нужен был зритель, как Диана Чиролло могла работать без зрителей!?

И правда, то что творилось в голове итальянки было похоже на красочный вихрь всех мыслей, которые только могли прийти ей в голову. Тщательно отбирая одну за одной, мафиози строила коварный план шагов на четыре вперед. Больших умностей от этой школьницы она не ждала, да и правильно делала, заметив, что та уже готова расплакаться. Улыбка с ее лица не сходила, почти профессионализм актрисы теарта заставлял ее улыбаться более менее искренне, если бы Диана показала свою истинную улыбку, в момент, когда она, поддавшаяся возбуждению злобы, составляет планы. Конкурентка бы сразу испугалась и убежала. Столь страшен был истинный облик Чиролло.
- Смит, а Смит, - голос добавился к тряске рукава. Голос был похож на просящий, но злости от этого не убавлялось. – Закажи мне еще вина, тут представление начинается. Ах да, забыла про кульминацию.
Молниеносно красное вино оказалось на лице «птички», ослепив ее.
- А лучше сразу бутылку! Одновременно будем праздновать!
Договорить слово «праздновать» она не успела, спрыгнув с мета и тут же вцепившись в волосы девчушке, натягивая черные, замученные лаком волосы, постепенно наклоняя ту назад. Женские драки были для Дианы не новы, она любила поставить на место всех юродивых мужчин, про женщин даже не стоило и говорить. Похожая на Диву, что держит в руках виновную, Диана разглядовала лицо птички, но оно так и не запоминалось, в ее лице не было ничего особенного. Забранные и уложенные волосы итальянке не мешали проводить осмотр, даже когда она начала наклоняться вместе с девушкой. Ее лицо с голубыми глазами улыбалось, казалось, что Реваррес видит совсем другую картину, нежели представлена тут. Надеяться на ее милостыню было поздно.
Почти что с отчаянием Смит встал с места, подходя к Диане. Он знал, что она не любит его присутствия сзади поэтому старался обойти двух нарушительниц порядка. Его план разрушило лишь то, что на другом конце бара он увидел мужчину, который быстрым шагом несся к ним. Не угадать, что это охранник было невозможно.
- Ну что, птичка, своей шкуркой платить будешь за мое платье, или как? – и правда, Диана не видела никого кроме лица этой вертихвостки.Тихий звонкий смех заставил колыхаться ее грудь. Но резкое движение, которое оттащило Чиролло от девки, заставило отпустить свою железную хватку, все-таки запутавшись в лаке с волос стиптизерши. Смит прочно держал ее за локти, не давая работать руками. Хотя Дива театра чувствовала, что в его власти будет ее лишить и возможности работать ногами. Она билась, как хищница, попавшая в сеть. Единственное, что могло успокойить Диану – стоящий сзади согнувшийся стриптизерши охранник.